МЕЩЕРА – племя, заселявшее в 1 тыс. – нач. 2 тыс. н.э. междуречье Клязьмы, Москвы и Средней Оки в пределах Владимир., Моск. и Рязан. областей. Упоминается в сравнительно позд­них источниках: в Толковой Палее (памятнике древнерус. литературы 13 в.) и в списках рус. летописей. О Мещерской земле упоминал А.М. Курбский в связи с походом на г. Казань. Большая часть данных о М. существует благодаря археологич. источникам. В 1870–71 близ с. Жабок Рязан. губ. был вскрыт грунтовый могильник 5–8 вв. с жен. бронзовыми украшениями угро-финского типа. За этими находками последовали другие. А.А. Спицын и П.П. Ефименко все эти древности отнесли к культуре М. или славянизированной М., что позволило говорить об отдельной мещерской материал. культуре средневековья. Вопрос об этнич. принадлежности и области расселения М. сложен. Территория М. располагалась, судя по спискам 15 в., между землями муромы и мордвы. Точные границы распространения культуры М. определить трудно. Есть точка зрения, согласно к-рой М. по языку и культуре, вероятно, была близка к древней мордве. П.Н. Третьяков считал, что М., по-видимому, составляла одно из древнемордов. племён. Полагают, что и мерянский или родственный мере компонент был также значительным в генезисе М. Есть свидетельства о метисации М. с соседними финскими племенами. А.П. Смирнов рассматривал в качестве памятников М. рязанско-окские могильники, в формировании культуры к-рых участвовали потомки племён городецкой культуры. В 11 в. земли М. вошли в состав рус. княжеств, наблюдаются следы процесса взаимопроникновения культур М. и древнерус. населения. М., вероятно, участвовала в этногенезе волж. болгар. Включение М. в болгар. этнос отмечено с 3-й четверти 10 в. На поздней языческой части Танкеевского могильника среди погребений болгар встречены мещерские захоронения, отличающиеся по инвентарю и обряду. Мещерские комплексы доказывают, что М. проникали в Сред. Поволжье (по Оке и Волге или напрямую через мордов. земли). Наличие в раннеболгар. могильниках захоронений, связанных с летописной М., свидетельствует, что болгары к финноязычным переселенцам отнеслись доброжелательно, разрешая совершать захоронения с соблюдением соответствующей для пришельцев обрядности на своём могильнике. Можно предположить, что в 10–11 вв. между болгарами и М. существовали широкие торговые связи.